Сергей Кара-Мурза - Гражданская война 1918-1921 гг. – урок для XXI века

А.С.Донде в своем обзоре отмечает, что «культура набега (налета) в наше время почти адекватно воспроизводится в уголовной практике». Это надо учесть тем, кто размышляет о вариантах развития событий в нынешней криминализованной России.

Вторым сходным по ожесточению, но краткосрочным столкновением, уже внутри лагеря “красных”, были репрессии 1937-38 гг. Это была одна из кампаний большой гражданской войны в России. И в этом случае речь шла о непримиримых цивилизационных противоречиях (во всяком случае, более глубоких, нежели противоречия между большевиками и монархистами).

Этим Гражданская война в России кардинально отличается, например, от большой гражданской войны в Испании 1936-1939 гг. Там фашистские Германия и Италия с согласия Англии и Франции осуществили полномасштабную военную агрессию на стороне «белого» генерала Франко, что и предопределило исход войны.

Но и в жестокостях белые отличились. Просвещенному правителю Колчаку даже его генералы слали проклятья по прямому проводу – такой режим он установил в Сибири. Устыдились белочехи, и 13 ноября 1919 г. они издали меморандум: «Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан…» и т.д. Напомним, что Колчак расстрелял депутатов Учредительного собрания, которые съехались в Омск. Все же разгон и расстрел – разные вещи.

Надо вспомнить, что лошадь стоила в то время 80-90 руб., а зерно оптовики скупали по цене 20-50 коп. за пуд. Значит, за лошадь надо было отдать самое меньшее 160 пудов зерна.

Это место процитировал Ленин в речи «К вопросу об аграрной политике современного правительства», которую должен был зачитать в Думе большевик-депутат (ему дали зачитать около половины текста).

В начале приговорной кампании местные власти пытались организовать (как правило, через священников) составление верноподданических писем. Эта попытка сразу потерпела неудачу, так как после появления такого письма сразу собирался сход, который требовал от покрививших душой отправителей письма указать фамилии тех, кто, якобы, одобряет политику властей и на кого они ссылались. Если таковых не было, сход требовал от авторов письма гласно в печати от него отказаться, в противном случае ставился вопрос об их исключении «из общества».

Указ 9 ноября 1906 г. разрешал свободный выход из общины и закрепление надельной земли в частную собственность. Лев Толстой писал об этом указе: «Крестьяне знают, что все попытки освобождения их от земельного рабства всегда разбивались об закоснелость царского правительства, которое в насмешку над их законными требованиями дало им закон 9 ноября, вносящий только еще новое зло в их отчаянное положение».

Заметим, что в приговорах 1906-1907 гг. речь идет об указе, всего лишь разрешавшем выход из общины и приватизацию надельной земли. А 14 июня 1910 г. вышел жесткий антиобщинный закон, который обязывал разверстать на индивидуальные участки земли общин, в которых с 1861 г. не производились переделы земли. Таких земель, по оценкам историков, было по России примерно 40%. То есть, насильно ликвидировалась почти половина общин.

В своем сценарии С.Говорухин пошел, кстати, на обычное для антисоветской пропаганды вранье. Он пишет о зарплате рабочих: «Слесарь получал 74 руб. в месяц, профессиональный рабочий – 344 руб.». (слесарей режиссер считает рабочими-любителями). В действительности имеется надежная статистика номинальной и реальной (в «товарных» рублях) зарплаты рабочих, включая сверхурочную работу, по 20 отраслям промышленности. Данные эти, в частности, приведены в работе Б.Граве «Состав рабочего класса и заработная плата в России в годы войны», перепечатанной в книге «Экономическое развитие России» (1928 г.). Согласно этим данным, «номинальный месячный заработок в бумажных рублях» составлял для фабрично-заводских рабочих в среднем для России в 1913 г. 22 рубля. Реальная зарплата «в товарных рублях» во втором полугодии 1916 г. составляла 85% от уровня 1913 г. Но даже и в бумажных рублях она выросла всего до 45 руб. Какие там 344 рубля!

Примечание. Сравниваются семейные бюджеты семей рабочих городов Петербурга (Ленинграда), Ногинска и Фурманова, крестьян (колхозников) Вологодской, Кировской, Воронежской и Харьковской областей [39].

Иногда говорят, что сам Маркс в конце жизни был бульшим славянофилом, чем русские марксисты. Дело дошло до того, что ортодоксальные русские марксисты подвергали цензуре Маркса. Так, Плеханов и Засулич и Аксельрод решили не предавать огласке письмо Маркса Вере Засулич, в котором он излагает свои взгляды на крестьянскую общину в России как базу революции и социалистического развития.

Министр просвещения Г.Э.Зенгер в 1902 г. с большим трудом отговорил царя от приведения числа гимназий в соответствие с числом студентов в университетах, приведя как довод, что «недовольство достигло бы больших пределов».

В народных религиозных верованиях, например, в тайных псалмах духоборцев, «детьми Каина» считаются «зараженные сребролюбием господа», а «детьми Авеля» – бедные люди, которые «питаются трудом».

Даже такая «рациональная», целиком выросшая на идеалах Просвещения революция, как Великая Французская, в момент накала страстей проявила свой религиозный характер и на время «свергла» старых богов. 7 мая 1794 г. Конвент принял Декрет о Верховном Существе, согласно которому каждый француз был обязан верить в существование этого демиурга и в бессмертие души.

Обращение в газеты было важным шагом в крестьянском движении, и он, видимо, потребовал значительных психологических усилий. В одном приговоре крестьяне почти оправдывались: «Копию с этого приговора решились напечатать в газетах, чтобы видели все, что мы не скрываемся от людей» [31, с. 91].

С.Н.Булгаков отвечал на пущенную в ход кадетом В.А.Маклаковым «подлое словцо», подрывную аллегорию, в которой сравнивал царя с шофером несущегося вниз по горной дороге автомобиля и неспособного им управлять. Надо, мол, отстранить этого шофера силой.

Уместно вспомнить, что сексуальные похождения Клинтона были восприняты гражданским обществом совершенно рационально. Имидж Клинтона слегка пострадал, но на авторитете государственной власти и даже института президента США это не сказалось нисколько.

Здесь же дается и состав «камарильи», возглавляемой Распутиным и императрицей: фрейлина двора А.А.Вырубова, князь М.М.Андронников, доктор тибетской медицины П.А.Бадмаев, директор правления Русско-французского банка Д.Л.Рубинштейн, банкир И.П.Манус, бывший агент Департамента полиции И.Ф.Манасевич-Мануйлов и др.

А.С.Сенин в своей книге (с. 92-93) пишет о таком случае. В январе 1916 г. А.И.Гучков находился при смерти (считали, что он был отравлен приближенными Распутина). Он, будучи самым популярным в армии политиком, получил массу телеграмм с пожеланиями выздоровления, в том числе от высших военачальников. Из приближенных царя ему на квартиру позвонил министр внутренних дел А.Н.Хвостов и спросил: «Скончался ли Александр Иванович?» Но оказалась, что трубку взял сам Гучков.

Личные качества этого жандарма навредили делу. Ранее он был уволен в отставку за перевозку контрабанды, но, познакомившись на курорте с военным министром, снова был принят на службу.

От каторги Сухомлинов был освобожден в мае 1918 г. Советским правительством, после чего в октябре 1918 г. эмигрировал. Умер в 1926 г.

Тот факт, что разоблаченному Азефу руководители эсеров Чернов и Савинков после допроса разрешили удалиться, трудно объяснить, если не считать и их связанными какими-то тайными договоренностями.

Поразительно, что эта книга, изданная тиражом 280 000 экз., осталась почти неизвестной читателю и раздавалась бесплатно, как макулатура.

В 1899 г. Витте подал царю секретную записку «Самодержавие и земство», в которой доказывал, что при самодержавии земство есть «непригодное средство управления».

Кандидатом на роль диктатора был командующий гвардией и Петербургским военным округом великий князь Николай Николаевич. Он особенно активно поддерживал программу Витте, предлагавшего пойти на уступки либеральной оппозиции. Когда его вызвали 13 октября на совещание к царю, он, узнав от министра двора Фредерикса о планах установления диктатуры, выхватил револьвер и закричал министру: «Если государь не примет программы Витте и захочет назначить меня диктатором, я застрелюсь у него на глазах из этого самого револьвера… Поддержи во что бы то ни стало Витте. Это необходимо для блага нас и России» [8, c. 211].